Письмо: О борьбе за права портовых рабочих

Эта статья была создана как небольшой отрывок из истории сражений за права рабочих, чтобы показать падения и взлёты, которые могут обрушиться на человека, готового вступиться за себя и своих коллег.

Вынужден упомянуть, что не всех поставленных целей я смог добиться. При этом были определённые победы, и полученный в сражениях опыт вне зависимости от результата будет полезен в грядущей борьбе.

Так и для рабочего, который решил не сидеть сложа руки: его борьба будет сложной и не всегда позволит достичь задуманного, но такой рабочий, даже не выполнив свои планы полностью, всё же будет чего-то добиваться. Именно это я и хочу показать — невзирая на трудности, можно мало-помалу идти вперёд, к своим целям.

Что ж, для начала было бы неплохо указать моё место работы.

Моя рабочая жизнь проходит в одном из черноморских портов. Данный порт, как и многие другие, рассчитан на перегрузку сыпучих, твёрдых и жидких грузов: уголь, железорудный концентрат (ЖРК), окатыш, металлы в виде чушек или готовых изделий, в виде металлических пластин, а также нефть, газ и тому подобное.

С начала боевых действий перегрузка этих грузов сильно затормозилась, и порт начал развивать перегрузку зерна. На сегодня перегрузка основных грузов частично восстановлена.
Для того, чтобы работа с этими грузами шла без перебоев, в порту находится огромное количество рабочих, поддерживающих жизнь предприятия. Один из цехов обеспечивает порт бетонными изделиями, в нём работаю я — про этот цех речь и пойдёт.

Мой цех ЖБИ (железобетонные изделия) занимается производством армированных железобетонных плит, хоть порой бывают и другие конструкции. Само собой, есть место для сварщиков по производству металлоконструкций для этих плит и для заливщиков самого бетона. Когда-то, ещё до моего трудоустройства, в ЖБИ работало много людей, только одних бетонщиков было 14 человек, но на сегодня из этих рабочих остался только один. Ещё цех состоит из пяти сварщиков и одного оператора бетонно-смесительной установки (БСУ). Руководство попросту сократило много народа ради экономии.

Есть ещё смежные цеха: ДОЦ (деревообрабатывающий цех), в котором работает 4 плотника, и цех механизации, где трудится человек пять.

Как и положено в современном мире, в нашем цеху ЖБИ есть проблемы, которые копились годами и, естественно, практически никогда не решались. Зачем их решать управляющему персоналу, если и так всё работает и никто не жалуется?

А теперь о самих трудностях: за последние несколько лет были такие проблемы, что уже решились целиком или частично, и такие, что тянутся до сих пор с очень далёких времён.

Первая и самая важная проблема — это вентиляция в цеху, которая должна препятствовать накоплению в помещении газов от сгоревших электродов, что негативно влияют на организм человека. Да, она работает… Но!

Дело в том, что она просто создаёт видимость работы, но не вентилирует помещение, так как двигатели достаточно старые и не особо мощные, а плохая планировка вентиляционных шахт приводит к тому, что вентиляция попросту не справляется с подачей электродного дыма. Вентиляция тарахтит впустую.

Летом хорошо, что есть хоть возможность открывать окна и двери для проветривания цеха, это отчасти спасает ситуацию. Но вот зимой, когда все окна и двери цеха закрыты, дыму просто некуда деться кроме вентиляции, и достаточно всего лишь одного сварщика, чтобы за полчаса в помещении появилась загазованность. Что уж говорить про двух, а то и всех пятерых.

Вторая проблема — это отношение руководящего персонала к рабочему. Почему-то начальство решило, что мы должны выполнять все задачи цеха независимо от профессии. Так сказать, сделали нас комплексной бригадой без нашего согласия. Мы, как и полагается затурканным рабочим, не придали этому значения, покорно работая за свою зарплату без каких-либо доплат. Тот же сварщик мог несколько месяцев заливать бетонные плиты, стоять на отбойном молотке, разгружать машину, стропить грузы и так далее. В основном это связано с нехваткой людей, которых сокращало «эффективное» руководство. Как говорилось выше, раньше работало 14 бетонщиков; когда я устроился в цех, то на полигоне для заливки бетонщиков было уже 4, а теперь остался только один. Руководство своими сокращениями довело цех до абсурда.

Сегодня сварщики, которые раньше часто ходили на заливку бетона, больше этого не делают, но это лишь потому, что в самом цеху людей еле хватает. Зато сейчас их заменили рабочие с другого цеха, которые к бетону по своей профессии не имеют никакого отношения, но которых «уговорили» принять участие в заливке плит. Мы возмущались по этому поводу, но слабо и незаметно.

Третья проблема — у начальства появилась мода выгонять нас на работу по субботам, объясняя это тем, что сроки горят, а работать некому. Ну да, это ж мы, работники, людей сокращали и новых не набирали. В итоге пятидневная рабочая неделя часто превращалась в шестидневную. Мы негодовали, но на работу шли: «А что поделаешь?» — как говорили мы сами себе.

Четвёртая проблема — это заработная плата. До конца 2023 в нашем цеху было за счастье получить 15 000 гривен. Сейчас зарплата подросла до 18 000, в удачные месяцы немножко больше. Может показаться, что оплата труда выросла, а, значит, не всё так плохо. Но, как всегда, постоянное удорожание всего вокруг полностью съедает все эти повышения, и даже этих денег не всегда хватает на жизнь.

Пятая проблема — рабочая одежда. То от качества плакать хочется, то качество вроде неплохое, но размеры неподходящие.

Шестая проблема — нет инструментов с деталями, а если есть, то в довольно удручающем состоянии. Порой приходилось покупать за свой счёт, чтобы работа шла дальше. Заявления в отдел обеспечения поступают каждый год, но ответ всегда один: «Если что-то будет, мы пришлём». И пока «пришлют» можно ждать годами, а то и десятилетиями.

И, наконец, седьмая проблема — устаревшие станки. Такое ощущение, что ещё мамонты эти станки застали. Мало того, что они старые, так ещё и не особо исправны. Некоторые из них уже законсервировали как нерабочие, некоторые срезали и убрали без каких-либо возможностей восстановления, да и не собирались их восстанавливать. Вот работа и ведётся на том, что кое-как ещё дышит.

Было у нас одно-единственное чудо, когда нам таки купили новый станок для сгибания арматуры, но он проработал полгода, после чего благополучно сломался и теперь стоит уже лет пять законсервированный, ибо нет нужных деталей, чтобы его починить.

Отработав много лет, я устал от этого безобразия. Конечно, за эти годы мы намекали начальству, что не согласны с их политикой, но это были всего лишь слова, на которые никто особо не обращал внимания. А раз не было никакой положительной реакции начальства, то, естественно, недовольство накапливалось. К несчастью, только у меня не хватило терпения продолжать бездействовать. Мне виделось в то время, что если хоть один человек начнёт как-то двигаться вперёд, то и остальные смогут пойти этим путём.

Ведь было отлично видно, что рабочие недовольны своим положением. Особенно сильным было недовольство из-за повышения количества задач без дополнительных доплат, а это не просто больше работы, это ещё и больше специальностей на одном человеке и ответственности за каждую из них, а также отсутствие оплаты за дополнительные профессии.

Раз люди недовольны, то надо повернуть недовольство в нужное русло и заставить их вести борьбу за свои права. Я отлично понимал, что будет нелегко, но всё же виделись перспективы в этом направлении.

Кроме того, у людей бывали и личные проблемы помимо общественных. Об этих проблемах я узнавал по наводке представителей Рабочего Фронта Украины, с которыми я познакомился в своё время, посмотрев их видео в интернете и перейдя по ссылке. Мне удалось попасть к РФУ на кружки, пообщаться, разузнать их мотивацию и объяснить им наши цеховые проблемы. Представители РФУ согласились безвозмездно помочь мне решить поставленные задачи. Со временем это сыграло мне и моим коллегам на руку.

Обычно я просто заводил обычный разговор по личным вопросам и невзначай, как будто мне в голову только пришла мысль, спрашивал про те или иные беды. Напрямую я старался не узнавать, так как люди очень часто не хотят говорить о своих беспокойствах, а у некоторых могли и всякие сомнения появиться, почему это я интересуюсь их проблемами.

В основном людей интересовали заработная плата и уменьшение норм работы, но бывали индивидуальные истории. Кого-то часто гоняли на тяжёлые дела, что сильно выматывало, и начальство будто бы этого не замечало, а один человек за свои дополнительные профессии должен был получать 50% надбавки, но получал всего лишь 15%. Мы, правда, даже тех 15% надбавок не видели, о чём позже.

В общем, после наблюдений и разговоров появились ожидания: самостоятельное начало борьбы с привлечением остальных коллег, с объединением их в единый коллектив по защите своих прав и решению всех проблем, которые существуют не только в нашем цеху, но и в остальных цехах участка.

С этими ожиданиями я начал постепенно рассказывать людям, что было бы неплохо вместо того, чтобы сидеть сложа руки, что-то делать, и не просто делать, а как минимум начать задавать неудобные вопросы руководству, выводить их на наши проблемы, заставлять эти проблемы решать. Я вёл агитацию и разъяснения как в коллективе, так и в индивидуальном порядке.

Я подходил к рабочим или к рабочему и вступал в беседу, не начиная прямо со своих вопросов и не создавая лишнего напряжения. Когда приходило время, то я постепенно переводил русло разговора к нашему цеху, начальству и проблемам — начинал спрашивать людей, как им живётся, как им ситуация в нашем цеху, что они думают о начальстве и вообще, не кажется ли им, что начальство себя как-то нехорошо ведёт.

Коллеги отвечали, что им не нравится отношение руководства, положение дел, состояние цеха и многое другое. Дальше я начинал разъяснять, что да как можно и нужно делать.

Кроме своего цеха я вёл беседы в деревообрабатывающем цеху и в механизации. Я довольно часто объяснял людям важность объединения и совместной борьбы, ведь коллективно намного проще добиться желаемого. Рассказывал, как станет лучше в случае побед, какие планы можно было бы провести и что для этого нужно сделать, почему важно создавать контакты в профсоюзе. Объяснял, что профсоюз у нас хоть и спящий, но его можно расшевелить и заставить выполнять свою работу по защите прав трудящихся. Я даже говорил, что мы можем создать свой профсоюз, который не только решал бы наши проблемы, но и был бы полезен остальным работникам порта.

Как часто бывает, ожидания и реальность не всегда совпадают. На любые мои объяснения постоянно были ответы в стиле: «У нас ничего не получится, у тебя ничего не получится, мы ничего не добьёмся, лучше никуда не рыпаться, так спокойней будет, мы не сможем собраться в коллектив, у нас есть руководство, оно должно всё сделать, ведь так положено по закону, так прописано в инструкциях» — и тому подобные высказывания. Больше всего нравится мне утверждение про начальников, мол, они всё должны сделать. Но ведь в том и загвоздка, что руководителям не интересно решать проблемы, их и так всё устраивает, и ничего не изменится, если мы не начнём их тормошить.

Потому и выходит так, что положение рабочих в моём коллективе удручающее, мечты и разговоры об улучшении есть, но у людей нет никакого желания хоть что-то для этого делать.
Сидеть, терпеть и жаловаться друг другу оказалось приятней и удобней, чем бороться. А ведь борьба за свои права — это единственный выход. Других вариантов, к сожалению, не завезли.

К тому же, если взять черты людей, с которыми я пытался составить коллектив, то будет вполне понятно, почему сделать это так тяжело, и порой кажется, что невозможно.

Взять, например, наш цех ЖБИ. Из пяти сварщиков двое — любители алкогольных напитков. Одного уже уволили, другой на пенсию собирается в ближайшее время, так что ему ничего не интересно. Ещё один сварщик, молодой, недавно устроился, и на него были большие надежды, но оказалось, что ему всё равно. Себя считать не буду, смысла попросту нет. Единственный бетонщик тоже отказывается хоть что-то делать. Как он выражается: «Я живу одним днём, и что будет завтра уже не интересно». Оператор бетоносмесительной установки вроде как инициативный, но когда я начал предлагать объединить усилия для совместной работы по прекращению безобразия, то он отказался, ссылаясь на то, что всё равно ничего не выйдет.

Я разговаривал с работниками деревообрабатывающего цеха и с механизацией, но там, увы, всё так же печально.

На механизации рабочие в возрасте 50 и выше остались, поэтому им не интересны никакие инициативы, им бы до пенсии дожить и уйти на покой. Есть там ещё и молодой механик, и он даже согласился на совместную работу, но потом довольно быстро слился и на этом наше сотрудничество закончилось.

В деревообрабатывающем цеху работает 4 человека. Одному не хочется заморачиваться, второму до пенсии осталось 5 лет и ему уже плевать, третий ждёт, что руководство одумается и всё наладится само собой, а четвёртый вообще свидетель Иеговы, для которого все проблемы и несправедливости — это испытания Господни.

Вот и выходит, что как бы я ни пытался разбудить людей, как бы ни агитировал их, как бы ни разъяснял, они всё равно не готовы бороться, при этом они отлично понимают всю прискорбность происходящего.

И ведь так случается не потому, что не могут, а потому, что попросту не хотят лишний раз напрягаться; считают, будто ничего не смогут добиться, ведь столько уже лет прошло, а тяжело всё так же. В общем, люди привыкли так жить, поэтому и меняться им трудно.

Что ж, вышла удручающая история. Но это не значит, что на этом всё закончилось, позитив никто не отменял. Не все битвы завершились поражением, были и победы на рабочем фронте. Среди коллектива остался ещё один человек в виде меня, которому вкрай надоело терпеть. Вот то, что было достигнуто.

Хоть люди и не объединяются в коллектив, но порой получается, хотя бы кратковременно, собрать их воедино, как это было с законным выделением молочных продуктов для сварщиков.

К сожалению, этим вопросом занимались только сварщики, а не все рабочие, но кое-какое объединение всё же произошло.

Дело в том, что нам как сварщикам до 2022 года выдавали молоко, и вот в конце 2022-го руководство предложило нам вместо молока получать 4% от ставки дополнительной оплаты, основываясь на том, что так легче с нами рассчитываться, чем покупать и завозить молоко в порт.

Эта идея звучала вполне логично и для некоторых сварщиков более приятно, чем просто выдача молока, ведь деньги можно было потратить на что-то другое. Все сварщики кроме меня (мне больше нравится молоко получать) были согласны на такое.

Я в конце концов тоже согласился, пусть и нехотя, ведь большинство было за такую схему.

Так сказать, я пошёл по демократическому пути, где большинство голосов важнее меньшинства.

И вот начали нам эти проценты выплачивать. Сначала платили 4% месяца четыре, позже каким-то чудом проценты без нашего ведома упали до двух, а потом официально проценты были, но в расчётной ленте их уже не было видно. Так длилось до конца 2023 года.

Это положение меня хоть и поздновато, но возмутило, и я начал докапываться до начальства. К моей радости, ещё один сварщик принял инициативу и начал наступать на руководство, причём даже более жестоко, чем я, а через небольшое время и остальные сварщики присоединились. Таким образом у нас получилось собраться в кратковременный союз и вернуть себе то, что нам причитается.

От денег мы отказались, так как посчитали, что руководство опять будет что-то крутить и выдумывать, поэтому мы вернулись к получению молочных продуктов без всяких схем. Этот бой за свои права мы выиграли.

Как я писал выше, у нас были проблемы с субботними днями. Очень важно заметить, что они были, а не есть сегодня.

Значит, так: наше начальство решило давным-давно, что в субботний выходной их работникам, то есть нам, дома у себя делать нечего, а вот находиться на работе почти всю смену за небольшую оплату — это то, что нужно.

В 2024 году по моей инициативе был дан абсолютный отпор руководящему составу. На этот раз у меня не получилось собрать людей как тогда, при решении молочного вопроса, но всё же один человек согласился пойти со мной на разговор к начальству.

Пришлось провести серьёзнейшую беседу с руководством, основной темой была оплата труда: если будут хорошо платить, то будем работать, а если нет, то и работы никакой не будет. Также были затронуты сами выходы на дополнительные смены: по закону выходить или не выходить на дополнительные работы — это сугубо личное дело каждого рабочего.

Если раньше мы слышали от начальства слова о том, что мы должны выйти в субботу и это не оговаривается, то после того действительно сложного разговора мы слышим вопросы о том, нет ли у нас желания выйти поработать. Это победное сражение дало возможность контролировать дополнительные дни нам, рабочим, а не начальству.

В связи с уже двумя победами коллектив решил назначить меня профсоюзным представителем цеха. В каждом цеху есть по такому представителю, который в теории должен решать проблемы с правами своих рабочих.

Это назначение дало мне возможность посещать профсоюзные собрания, где я могу предоставлять те или иные требования и пожелания своих цеховых коллег.

Увы, предыдущий профсоюзный представитель нашего цеха не имел никакого интереса к защите прав рабочих. Он хоть и видел всю эту гору трудностей у людей, но ничего не делал — не обращался в профсоюз, не пытался как-то говорить с руководством, не предоставлял информацию руководству участка, к которому прикреплён наш цех.

Да и сам по себе наш профсоюз в порту и на участке особо ничем не занимается: они не ходят по цехам, не разговаривают с людьми, не интересуются, каково положение у рабочих, они просто существуют чисто потому, что так положено по закону. Предприятие ведь государственное, а раз так, то и профсоюз должен быть. Как он работает и для чего — это уже никого не интересует. В реальные дела профсоюза входит организация подарков на Новый год да выписка путёвок в санатории, которых мы уже давно не видели.

В связи с тем, что я стал профсоюзником своего цеха, у меня получилось завести контакты с представителем профсоюза нашего участка. На сегодня этот профсоюзник, к сожалению, единственный, кого интересует положение рабочих, и через него у меня порой получается решать некоторые проблемы, а также улучшать свою позицию перед руководством.

Жаль, что весь наш профсоюз не выходит разбудить ото сна, но хотя бы есть один бодрствующий человек, с которым можно вести работу. Раньше и его не было.

Как я писал, у нашего руководства очень давно появилась одна особенность — выдавать нам дополнительные профессии в связи с отсутствием людей из-за «эффективных» сокращений в прошлом, то есть один человек заменяет несколько отсутствующих. Это привело к постепенному увеличению ответственности и к дополнительной рабочей нагрузке, естественно, без каких-либо доплат.

И вот как-то так получилось, что я разговорился с одним работником из механизации. Этот рабочий справедливо пожаловался, что на него накинули много работы по другим профессиям, и он вместо того, чтобы получать 50% доплат за смежные работы, получает только 15%.

Услышав рабочего, я решил помочь ему, ведь если посмотреть коллективный договор, то по нему работник должен получать 50%, а не 15%.

К сожалению, пообщавшись со своим знакомым представителем профсоюза, я понял, что жаловавшемуся рабочему не получится поднять дополнительную оплату труда до 50%. Это связано с тем, что наша страна находится на военном положении, а если посмотреть законы Украины, то при военном положении позволяется выплачивать только 15%.

Это — очень большая несправедливость со стороны нашего государства по отношению к рабочему человеку, на котором держится вся экономика страны. Ведь люди во время военного положения работают, стараются, вкладываются в это государство не меньше, чем в мирное время, а им берут и урезают оплату труда, потому что так захотелось государственным деятелям.

И ладно бы это была настоящая война, как положено, но у нас до сих пор она не объявлена, так как при объявлении войны нашим «любимым» олигархам и их приближённым придётся хотя бы для виду себя ограничивать. Такое они себе позволить не хотят, а часто и не могут — ведь тогда доходы упадут, что для капиталиста смерти подобно. Другое дело — падение доходов рабочего, это для нашей страны норма и «издержки».

Что ж, тому рабочему из механизации не получилось помочь, зато получилось помочь своему коллективу. Почему-то никогда в голову не приходило, что за смежные профессии должны быть доплаты, и что это прописано в коллективном договоре. Как говорится, лучше поздно, чем никогда.

Узнав от этого работника о доплатах и изучив законы с коллективным договором, я тут же понял, что мы в своём цеху за смежные работы должны получать как минимум эти 15% доплат.

И о чудо! Бой с руководством был нелёгкий, но быстрый. Хватило одного разговора, чтобы за день добиться законного права получать доплату за свои дополнительные профессии независимо от желания руководства.

К тому же военное положение в стране рано или поздно окончится, и я надеюсь, что уже не сам, а в коллективе смогу выбить те 50% доплат за дополнительные профессии.

Ранее упоминалась вентиляция нашего цеха, которая работает крайне неудовлетворительно. Её двигатели и конструкция не позволяют ей справиться с задымленностью в рабочем помещении. Хочу отметить, что вентиляция была в таком состоянии ещё до моего трудоустройства в порт.

И вот моё терпение закончилось: «Когда же этот Освенцим прекратится?».

Хотелось бы сказать, что это именно наше, коллективное терпение закончилось, но увы, закончилось только моё. Коллеги по работе давно привыкли, что вентиляция находится в таком состоянии. Разве что в журналах по ТО у начальства постоянно отмечается, что всё в порядке и работает отменно.

Когда моё терпение подошло к концу, я начал заводить разговоры с руководством о том, чтобы модернизировать нашу цеховую вентиляцию. Они, разумеется, ответили, что вентиляция будет исправлена, но мне как-то не сильно в это верилось — тем более эти обещания длились недели три, но никакая работа не начиналась. Я пошёл к своему знакомому профсоюзнику и объяснил всю ситуацию.

Тут же, на следующий день, без всяких задержек и «обещаний» к нам заглянула комиссия по охране труда, которую вызвал как раз мой знакомый профсоюзник. В общем, эта комиссия пришла, и её представители, посмотрев и зафиксировав работу нашей вентиляции, сделали заключение, что вентиляцию нужно модернизировать.

Через некоторое время появилась ещё одна комиссия из лаборатории, которая при помощи переносного газоанализатора измерила атмосферу нашего цеха, и через время сказала, что вентиляцию нужно перестраивать с обязательной модернизацией.

Так через работу с профсоюзом — не со всем профсоюзом, что меня печалит, а всего лишь с одним человеком — у меня получилось выбить право на чистый воздух в нашем рабочем помещении через запланированную модернизацию в 2026 году.

Пришлось поработать примерно полгода с этим вопросом, чтобы добиться окончательного результата, но это не беда — главное, что у меня получилось сдвинуть дело с места.

К сожалению, мои коллеги по цеху до сих пор не желают верить в решение этой проблемы, и уж тем более не желают участвовать в её решении, ссылаясь на якобы невозможность что-то сделать, но проблема всё же решается.

Пока что у меня получилось осуществить такие достижения, но это — не конец моей борьбы, она ещё будет продолжаться.

В моём цеху есть масса проблем, но если не опускать руки, то хоть и медленно, но всё же уверенно можно эти проблемы решать.

Те сражения, которые удалось выиграть, дали свои плоды: мы теперь не сидим без молочных продуктов, контролируем выходы на работу в нерабочие дни, у нас есть оплата труда за смежные профессии, я стал представителем профсоюза своего цеха и познакомился с профсоюзником, которому не плевать на рабочих, да и вопрос с вентиляцией не стоит на месте.

Конечно, мне бы хотелось решить все проблемы, что у нас накопились. Хотелось бы также создать рабочую организацию, чтобы вместе, всем коллективом, отстаивать свои права. Хотелось бы создать свой собственный профсоюз, который смог бы действовать не только на местах, но и по всему порту, однако всему своё время. Это время обязательно наступит, пусть и не сегодня.

Даже если не выйдет всё задуманное, то часть достижений всё равно останется, а это уже является победой на рабочем фронте, защитой своих прав. Также я думаю, что сегодня мы можем влиять на руководство и подталкивать его к решению тех задач, которыми само оно не стало бы заниматься. Отвечать справедливым требованиям рабочих им придётся, даже если на борьбу потребуется много сил и времени.

Хочу сказать тем рабочим, которые сейчас страдают от произвола руководства: не нужно сидеть и ждать, что когда-нибудь всё наладится. Надо брать инициативу в свои руки, объединяться в коллективы и сражаться за свои права, которые каждый день пытаются отобрать у трудящихся начальство или хозяин. Даже если нет коллектива, то можно и нужно пробовать действовать самостоятельно. Разумеется, не всё может получиться, и честнее будет сказать, что не всё получится. Но те результаты, которых инициативные рабочие добьются, будут ещё долгое время помогать им и их коллегам, станут примером и мотивацией продолжать борьбу. Чем больше будет побед, тем быстрее менее инициативные, но так же уставшие от произвола рабочие присоединятся и начнут действовать сообща.