Немирный атом и мировые проблемы

Начиная с 2014 года все чаще в украинских медиа можно услышать сентенции и сожаления по поводу отказа Украины от ядерного оружия. И главной целью критики является Будапештский меморандум — как финальная точка в оформлении безъядерного статуса Украины. Основной посыл подобных высказываний современных украинских политиков на первый взгляд кажется логически верным. Мол, обладай Украина ядерным оружием, с нами бы считались все государства мира, и тем более такой агрессивный сосед, как РФ. Да и суверенитета — политического и экономического (по мнению данных господ) — было бы на порядки больше. Зададимся вопросом: так ли это? Давайте разбираться.

Кратко стоит описать истоки ядерного разоружения. Еще за полгода до развала Союза СССР и США (по инициативе последних) подписали договор СНВ-1. 31 июля 1991 года в Москве Горбачевым и Бушем-старшим был подписан договор, по которому две сверхдержавы ограничивались шестью тысячами боезарядов (что по системе «расчетов» свелось к 6500 и 8500 боеголовкам у СССР и США соответственно). Сверхнормативные боезаряды полагалось уничтожить, для чего уже после развала Советского Союза 12 декабря 1991 года была принята «Программа совместного уменьшения угрозы», она же программа Нанна-Лугара. Инициатива, уходящая корнями в DTRA (Агентство по уменьшению угрозы Минобороны США), предусматривала:

• уничтожение ядерного, химического и других видов оружия массового поражения;- транспортировку, хранение, вывод из эксплуатации и обеспечение эксплуатации оружия в связи с его уничтожением;
• установление контролируемых мер предосторожности, препятствующих распространению оружия;
• предотвращение нежелательного использования опыта и знаний в области создания вооружений;
• обеспечение процесса демилитаризации оборонных отраслей промышленности и конверсии военных возможностей и технологий;
• расширение контактов между США и странами СНГ по военным вопросам.

Забегая вперед, стоит отметить, что заокеанские партнеры крайне трепетно отнеслись к проблеме мировой безопасности. По официальным данным США, с 1991 по 2012 год в рамках программы России, Украине, Белоруссии и Казахстану было выделено 8,79 млрд долларов. На эти деньги предоставлялись оборудование, услуги и консультации по утилизации ядерного арсенала и соответствующей инфраструктуры. Результатами плодотворного труда на октябрь 2012 года стало уничтожение:

• 7610 ядерных боеголовок;
• 498 шахтных пусковых установок;
• 191 мобильной пусковой установки;
• 33 атомных подводных лодок;
• 684 баллистических ракет для подводных лодок;
• 906 ракет класса «воздух-земля» с ядерными боеголовками;
• 155 бомбардировщиков;
• 194 ядерных испытательных туннелей.

Как видим, советское наследие разрушалось во всех странах СНГ. И неудивительно, что выгоду получили лишь США, лишившие потенциального противника столь солидного арсенала. Да и последовавшее затем соглашение ВОУ-НОУ (высокообогащенный уран — низкообогащенный уран), заключенное в Вашингтоне 18 февраля 1993 года сроком на 20 лет, позволило вывезти из России по бросовой цене 14 446 тонн низкообогащенного урана. Да и в США никто не собирался уничтожать сверхнормативные ядерные боеголовки, их лишь демонтировали с возможностью обратной сборки и дальнейшего применения. Так что во «взаимном» разоружении главный бенефициар очевиден. Унаследовавшие развалины Советского Союза Ельцин, Кравчук, Лукашенко и Назарбаев в лучшем случае получили лишь крохи собственных же (в данном случае ядерных) ресурсов, часть которых и вовсе была вывезена в США для нужд американского капитала.

Лиссабонский протокол, подписанный 23 мая 1992 года, являлся дополнением к договору СНВ-1. Так как развал Советского Союза привел к появлению на карте мира сразу четырех государств, обладающих ядерным оружием, появилась проблема распространения ядерного оружия, что конфликтовало с заключенным в 1968 году Договором о нераспространении ядерного оружия. Украина, Белоруссия и Казахстан по Лиссабонскому протоколу были обязаны отказаться от ядерного оружия, ведь только Российская Федерация заявила о продолжении выполнения международных обязательств СССР. Стоит упомянуть, что Договор по передаче Российской Федерации тактических ядерных боеголовок Украины был подписан еще 11о апреля 1992 года как приложение к Договору о совместных мерах по ядерному оружию от 21 декабря 1991 года. Лиссабонский же протокол был полным оформлением безъядерного статуса как Украины, так и Казахстана с Белоруссией, с отказом также и от стратегического ядерного оружия, что в случае Украины было определено отдельным Соглашением от 10 мая 1994 года.

Отдельно стоит упомянуть, что еще 18 ноября 1993 года Украина ратифицировала СНВ-1 с односторонними изменениями, позволяющими сохранить за государством ядерное оружие. США и Россия, естественно, не приняли подобную ратификацию. Да и не могла Украина оставить ядерное оружие за собой даже чисто экономически. Подобные движения Верховной Рады Украины можно трактовать лишь как предмет торга для получения компенсаций. И они последовали: после присоединения 16 ноября 1994 года к ДНЯО в качестве безъядерного государства, Украина по программе Нанна-Лугара получила 500 млн долларов. Да и по соглашению ВОУ-НОУ Украина смогла получить ядерного топлива для АЭС на 160 млн долларов. Видимо, получение хоть таких преференций и было целью правящих кругов при попытках манипуляций с договором СНВ-1.

Так охарактеризовал Будапештский меморандум руководитель фракции «Слуга народа» в Верховной Раде. Это яркая иллюстрация степени погруженности нардепа Украины в вопросы подобной сложности. Идеализм таких утверждений заключается в том, что по мнению подобных граждан достаточно одного лишь желания для получения результата. Украина — не государство в вакууме, и существует на карте мира по одним для всех политическим и экономическим законам. Ведь Будапештский меморандум является лишь финальной точкой в долгих международных переговорах по ядерному оружию, оставшемуся на территории Украины после распада СССР. Все, чего могла добиться и добилась Украина в первой половине 90-х годов — уже указанные выше преференции.

Будапештский меморандум лишь являлся «гарантией» защиты суверенитета Украины от таких государств, как Великобритания, США и Россия. «Гарантией», так как некоторые формулировки там расплывчаты и просто повторяют то, что и так прописано в международном праве. По сути, все шесть положений договора можно свести к пустым фразам об уважении к территориальной целостности и экономическому суверенитету Украины от стран-подписантов и заверениям о защите Украины в случае проявления акта агрессии третьих государств.

Таким образом, 5 декабря 1994 года был юридически оформлен безъядерный статус Украины с получением «гарантий» от вышеуказанных государств. Будапештский меморандум стал вехой, интерпретацией которой впоследствии занялись политики и медийные личности с упорством, достойным лучшего применения.

Людям же, сетующим о нарушении положений Будапештского меморандума всеми странами-подписантами в той или иной форме, мы предлагаем взглянуть на историю хотя бы XX века. Нарушение пактов, договоров и союзов — обыденная вещь в мире, где конкуренция за рынки, ресурсы и рабочую силу является причиной всех войн и конфликтов.

Еще пару слов стоит сказать о внешней и внутренней политике Украины в 90-х годах. Имея тесные экономические связи с Россией и в то же время стремясь к евроинтеграции, украинским правящим кругам приходилось лавировать между интересами влиятельных «партнеров». И на фоне внешних сил, имеющих в Украине противоположные интересы, в стране уже активно формировались олигархические кланы, чьи торговые и политические инициативы также конкурировали. И соломоновым решением для всех акторов украинской экономики и политики стал нейтральный статус Украины. Так, еще в УССР 16 июля 1990 года была подписана Декларация о независимости Украины с внеблоковым статусом государства (в этой же декларации был прописан и безъядерный статус). И внеблоковый статус Украины, прописанный в конституции, а тем более экономический интерес по обе стороны границ, исключал иные возможности. И если концепция «многовекторности» Леонида Кравчука еще кое-как работала в середине 90-х и в начале 2000-х, то в будущем это привело к расколу правящих кругов, что мы могли наблюдать уже в 2004 году в ходе первого Майдана.

Так в чем же состоял ядерный потенциал Украины после распада СССР? В сухих цифрах его можно выразить так:

• 130 межконтинентальных баллистических ракет (МБР) УР-100Н шахтного базирования, с шестью боеголовками каждая;
• 46 МБР РТ-23 шахтного и железнодорожного базирования, с десятью боеголовками каждая;
• стратегические бомбардировщики ТУ-160 и ТУ-95МС (от 30 до 43 штук);
• тактические и стратегические ядерные боезапасы в количестве от 2800 до 4200 и 1514 до 2156 единиц соответственно.

Помимо единиц ядерного оружия следует учитывать также инфраструктуру для поддержки ядерного щита — производственные базы, базы для ремонта и обслуживания данного вооружения, пункты подготовки кадров, предприятия по добыче урана и многое другое. Могла ли Украина начала 90-х выдержать такую нагрузку на бюджет, которая до этого распределялась на весь СССР? Опять же, вопрос риторический.

Да и в целом стоит вспомнить, что представляла из себя украинская армия с момента развала СССР до 2013 года. В сухих цифрах можно увидеть сокращение оборонного бюджета с 3,91 % ВBП в 1993 году до 1,11 % ВВП в 2013 году. Это при том, что ВВП Украины до 2000-го года снижался до 40,8 % от уровня 1990 года и на момент 2014 года с учетом инфляции доллара составлял лишь 65 % от упомянутого уровня. Но ведь не только ядерный щит исчез над нашей родиной. Все рода войск также сокращались — коснулось это и численности персонала, и количества единиц военной техники. С 1991 по 2014 годы имеем картину:

Да, нам могут возразить, что сильное сокращение боевой техники последовало после заключения Договора об обычных вооруженных силах в Европе от 9 ноября 1992 года. Но численность боевой техники снижалась и дальше, вплоть до 2014 года — за исключением ББМ, в незначительном количестве. Что касается Черноморского флота, то его просто распродавали за бесценок, вплоть до цены металлолома. Торговлю же оружием Украина на рубеже тысячелетий поставила на такой ход, что это не раз приводило к международным скандалам. Так что снижение оснащения вооруженных сил уже не удивляет.

Данная сводка служит иллюстрацией интересов новых украинских элит на фоне падения экономики и промышленности Украины. И содержание ядерного оружия в подобном государстве кажется все более эфемерным. Повторимся: ядерное оружие — это невероятно дорогое удовольствие для государства. Для этого нужна крепкая экономика с производственной базой боеголовок (у нас ее не было), воспроизводство ракет-носителей, поддержка инфраструктуры ядерного щита, подготовка рабочих кадров и большое количество смежных промышленных мощностей.

Тактические боеголовки Украины имели срок эксплуатации до 1997 года, и в условиях отсутствия промышленности для поддержания боеголовок в исправном состоянии у страны на руках оказались бы тысячи зарядов, приходящих в негодность, вплоть до риска неконтролируемой детонации. В 2015 году в интервью газете «Голос України» Леонид Кравчук заявлял: «Расчленение боеголовок, у которых истек срок действия, является сложным процессом, а налаживание изготовления боеголовок в Украине обошлось бы в 80 миллиардов долларов. У нас на счету ничего не было. Разве нам дали бы кредиты на изготовление боеголовок? Это же безумие». Также была и чисто управленческая проблема: Украина не имела кодов доступа для стратегического ядерного оружия, все управление было сосредоточено в России. Да и система наведения ракет, расположенная на орбитальных спутниках, была недоступна украинской правящей верхушке.

Российской Федерации в этом плане повезло немного больше, ядерная промышленность там осталась по наследству от СССР. Да и экономика России в целом была крепче украинской, а также сработал еще один ключевой фактор: буржуазия РФ смогла монополизировать ведущие отрасли экономики и оформиться в одну политическую силу. Подмяв под себя государство, олигархия уже смогла вести внешнюю экспансию. Украинские же олигархические кланы вели борьбу за политическое влияние вплоть до 2014 года. Не то чтобы империализм восточного соседа должен был стать нам примером для подражания, просто такова логика капиталистического мира. Тот, кто быстрее оформит монополии и подчинит себе государство, побеждает. Но даже производственная база РФ позволяет лишь поддерживать боезаряды в исправном состоянии и разрабатывать ракеты-носители. Советский запас прочности все же не бесконечен.

Кстати, стоит отметить некоторые телодвижения кремлевских зет-пропагандистов. С момента, когда блицкриг на Киев не удался, и боевые действия перешли в позиционную войну, в эфирах ТВ и в заявлениях на страницах соцсетей данные индивиды стали распространять информацию о разработке Киевом оружия массового поражения. Однако данные инсинуации разбиваются все теми же материалистическими доводами: в Украине просто нет возможности запустить производство ядерного оружия. Экономика нашего государства давно в предсмертном состоянии, и существовать государство может лишь за счет доноров. В условиях же тотального дефицита бюджета организовать производство по обогащению урана — а значит и производство в смежных областях с задействованием тысяч и тысяч специалистов — дело уровня сложности космической программы. И реакция украинских «народных избранников», мол, «обладая — применили бы» это вербальный нагрев воздуха. Оружия нет, а будь оно — вряд ли бы его применили. Однако слово — не воробей, и как только оно вылетело, то сразу было подхвачено российскими правительственными пропагандистами, как доказательство шовинистической агрессии всего народа Украины.

Еще раз стоит отметить, что крест на ядерном оружии Украины поставила экономика, неспособная вынести такую нагрузку на бюджет новообразованного государства. Тот ядерный щит, что более сорока лет прикрывал Советский Союз — результат труда сотен миллионов тружеников в пятнадцати социалистических республиках. Ярким контрастом Украине может послужить — внимание — экономика КНДР. Северная Корея смогла, несмотря на санкции и изоляцию, сделать собственную ядерную программу с мирным атомом и ядерным же оружием. Обладая меньшим количеством ресурсов и производительных сил, чем Украина 90-х годов, КНДР все же сумела обзавестись ядерным щитом. И лишь потому, что деньги и ресурсы не переходили из государственного управления в руки частных собственников, а планово распределялись по нужным отраслям. Это не было под силу Украине, в результате развала СССР вставшей на капиталистические рельсы и превратившейся из индустриально развитой державы в аграрно-сырьевую страну, как бы горько это ни звучало. Что из себя экономически представляли осколки сверхдержавы в начале и середине 90-х годов, многие из нас ощутили еще в те лихие годы. Но если с экономическим аспектом мы разобрались, то как насчет политических решений наших «партнеров»?

В вопросе политического признания Украины следует для начала обозначить, чем являлось наше новообразованное государство, и чем оно является сейчас.

С приобретением «независимости» наша страна встала на путь капитализма. Сотни и тысячи заводов и предприятий Украины, работавших в одном экономическом хозяйстве бывшего СССР, вдруг стали нерентабельными. В государстве остро встал вопрос финансирования кредитов и инвестиций как от западных государств, так и от частных компаний, лидирующих на мировом рынке. Деньги требовались всем: и заводам с тысячами трудящихся, и государственному бюджету. Нарождающаяся украинская олигархия, со всеми известными ее представителями, остро нуждалась в притоках финансов для переоборудования и поддержки имеющейся промышленности и в рынках экспорта и импорта продукции.

Для таких процессов Украине был необходим доступ на международный рынок, к международным банкам, фондам и биржам. И альтернативой отказу от разоружения являлась бы экономическая и политическая изоляция. Не было бы кредитов ни от Всемирного банка, ни от Европейского банка реконструкции и развития, ни от МВФ. Последнее наиболее актуально для Украины, ибо украинский бюджет дефицитный с 1996 года. И динамика госдолга Украины такова: с каждым годом расходы на обслуживание кредитов по отношению к погашению общего долга увеличиваются, и на 2024 год выплаты по процентам будут составлять 223,8 млрд гривен при 194,66 млрд бюджетных денег, выделяемых для погашения долга. И если кто-нибудь решит апеллировать к госдолгу США как показателю, мол, это не страшно, то таким гражданам стоит отметить, что госдолг США погашается всем миром через долларовые манипуляции. Украина же сбросить нагрузку госдолга через гривну ни на кого не сможет. Хотя, если вспомнить о классовой сущности нашего государства, то можно достаточно быстро понять, откуда будут брать средства для погашения долга. Тот же МВФ заявлял о том, что украинскому государству нужно будет поднять налоги для того, чтобы обеспечить эффективное функционирование экономики. И даже если мы представим сказочный мир, где налоги подняли только капиталистам, то и там в итоге будут расплачиваться именно рабочие, которым понизят зарплату, чтобы компенсировать убытки. И не стоит думать, что это просто сейчас МВФ предлагает срезать все лишнее в стране во имя победы в войне. Ведь такие реформы проводятся уже довольно давно.

Сотрудничество Украины с МВФ началось в 1992 году, а в 1994-м начались разговоры о первом кредите в 1,8 миллиарда долларов, который был получен на следующий год. Не самая большая сумма, но тем не менее ради нее пришлось провести ряд прекрасных реформ. Таких, как, например, полное урезание любой помощи мелким сельским хозяйствам. Так, даже в самом пресс-релизе указано, что государство не должно заниматься бизнесом и нужно отдать все в руки частных лиц. Тогда была сказана такая фраза, что «страна сможет побороть весь дефицит бюджета путем простого уменьшения расходов и жесткой налоговой политики». Такое уменьшение расходов включает: «жесткую политику заработной платы в бюджетной сфере, ограничение денежных средств в некоторых других сферах, а также дальнейшее повышение платы за коммунальные услуги, арендной платы за жилье и цен на электроэнергию для домохозяйств с целью сдерживания субсидий.» При этом все сказанное стоит рядом с абстрактными заявлениями о помощи малообеспеченным слоям населения.

Но не одним только выбиванием долгов известен МВФ. Часть из тех 1,8 миллиардов направлялась на приватизацию 8000 предприятий с помощью ваучерных аукционов, которая должна была проводиться вместе с упрощением покупки предприятий западными компаниями. Кредит 1996-го предполагал приватизацию еще 5000 предприятий, на сей раз уже крупного размера. Последующие кредиты за 1997 и 1998 годы продолжили этот курс на приватизацию и либерализацию. Более того, тогда заговорили и о том, что стабилизация экономики сама по себе не поможет, а нужно приватизировать вообще все, и только тогда наступит счастье. Такие разговоры начались не просто так, ведь дефицит бюджета, который собирались полностью побороть еще в 1994 году, не только не исчез, но и показал рост.

После 1998-го курс кредитования не изменился, и в 2004-м так и продолжалась либерализация, но все несколько поменялось, когда грянул мировой кризис. В октябре 2008 года МВФ принял решение по программе stand-by выделить Украине 16,5 млрд долларов на 15 лет под 4 % годовых. Правительство пообещало оздоровить финансовое состояние госкомпании «Нафтогаз», повысить цены на газ и электроэнергию, не допустить увеличения дефицита бюджета свыше 1 % к ВВП, закрыть слабые банки, национализировать крупные системные банки (находящиеся в сложном состоянии) и продлить структурные реформы. Из-за внутреннего противостояния между партиями в Украине и начавшихся выборов большинство требований МВФ исполнено не было. Поэтому кредитную программу для Украины заморозили, но государство уже успело получить 10,5 млрд долларов. Однако в большинстве своем транши пошли на то, чтобы поддержать отечественные коммерческие банки, а не в реальный сектор экономики, поскольку валовой внешний долг Украины на 2008 год составил 102,4 млрд долл, а долги украинских банков составляли 42,1 млрд. Последствия такого расходования траншей привели к тому, что валовой внешний долг вырос на 24,5 млрд долл и составил 126,9 млрд долл. Зато внешний долг коммерческих банков уменьшился на 18 млрд. Вот уж воистину, приватизация прибылей и национализация убытков. В общем, когда надо — либерализм, когда не надо — государство обо всем позаботится. Главное, чтобы бизнес процветал!

По такой схеме осуществлялось и осуществляется все сотрудничество с МВФ, как и в 2014 году, когда началась серия реформ, приуроченная к очередному траншу от МВФ. С 1 мая 2014 года в рамках реформ состоялось повышение цен на газ на 56 % для населения и на 40 % для теплокоммунальной энергетики. На весь год была заморожена заработная плата, социальные выплаты и пенсионные пособия, сокращены субсидии для госсектора. Также в число «реформ» вошла отмена льгот для агропромышленного комплекса Украины, что в условиях рыночной конкуренции является открытой дверью для иностранного капитала (впрочем, это и было целью давления МВФ).

И результаты такой политики бизнес-оппортунизма мы видим уже на протяжении всего периода существования «независимой» Украины. Вот из свежего: с октября 2022-го по октябрь 2023-го обычные украинцы взяли 1,2 миллиона новых долгов, и это устойчивая тенденция, которая держится еще с 2019 года. Одновременно с этим мы продолжаем наблюдать урезание и без того немногочисленных социальных расходов. Что не странно, ведь это все пережитки. И вообще, «лишнее» они мешают отечественному бизнесу и пугают западного инвестора.

Стивен Пайфер, в 1994–2004 годах занимавший должности от директора Управления по вопросам Украины, России и Евразии в Совете нацбезопасности США до полномочного посла США в Киеве и помощника госсекретаря США по Европе и Евразии, говорил: «Понимаю, когда люди говорят, что в 2014 году все было бы по-другому, если бы Украина оставила себе ядерное оружие. Но за такое решение пришлось бы заплатить значительную политическую и экономическую цену. Украина была бы изолирована от Запада. Возможно, она не была бы страной-изгнанником, как Северная Корея, но с открытыми объятиями ядерную Украину бы точно не приветствовали.»

Все же стоит отметить, что пример КНДР для Украины не совсем корректен по одной причине, а именно различие в экономическом базисе. КНДР — это государство, отрезанное от мирового рынка, в котором плановая экономика может направлять избыток ресурсов из одного сектора экономики в другой, менее развитый, что позволяет строить по-настоящему независимую страну даже в условиях тотальной блокады. Украина же — государство капиталистическое, управляемое влиятельными олигархическими кланами, и оно реализует политику, выгодную крупному бизнесу. Суть же этой политики заключается в вывозе сельскохозяйственной продукции и полезных ископаемых, и изоляция государства точно не нужна была будущим хозяевам украинской земли. Так что ядерный шантаж может существовать только в горячих головах популистов, чьи слова давно оторвались от объективной реальности.

Можно с уверенностью подытожить, что Украина с ядерным вооружением никому не была нужна, в том числе и будущим хозяевам заводов, газет и пароходов. Ни политических, ни экономических возможностей у украинского государства не было для такой опасной и дорогостоящей игрушки, и в таком положении Украина просто не могла сберечь ядерный арсенал. Даже если предположить, что средства для обслуживания имеющихся ядерных сил имелись бы у государства в наличии, то риск оказаться в изоляции был бы куда страшнее как для правящих кругов, так и для всего населения Украины. Экономическую блокаду при капиталистическом строе государство может и не пережить. Поэтому выбор новообразованного государства был очевиден. Ведь нужно же куда-то вывозить сырье из страны.

«Я был вчера в лондонском Ист-Энде (рабочий квартал) и посетил одно собрание безработных. Когда я услышал там дикие речи, которые были сплошным криком: хлеба, хлеба!, я, идя домой и размышляя о виденном, убедился более, чем прежде, в важности империализма… Моя заветная идея есть решение социального вопроса, именно: чтобы спасти сорок миллионов жителей Соединенного Королевства от убийственной гражданской войны, мы, колониальные политики, должны завладеть новыми землями для помещения избытка населения, для приобретения новых областей сбыта товаров, производимых на фабриках и в рудниках. Империя, я всегда говорил, это есть вопрос желудка. Если вы не хотите гражданской войны, вы должны стать империалистами».

Слова Сесиля Родса, высказанные еще в 1895 году, не утратили своей актуальности по одной простой причине. Конец XIX и начало XX века, как канун Первой мировой войны, схож с веком XXI именно политикой государств, ведомых интересами крупного бизнеса. И 130 лет назад, и ныне крупный бизнес (капитал) непрерывно должен расширяться в рынках сбыта, в гонке за ресурсами и дешевой рабочей силой. И государство, в котором централизован капитал, также заинтересовано, чтобы бремя эксплуатации труда и недовольство людей не стало дестабилизирующим моментом в стране. Здесь и происходит крепкий «союз» государства и крупного бизнеса. Так и начинается империализм. То, что политика или целую политическую партию можно купить для продвижения интересов бизнеса, не является секретом (в принципе, для этого люди и идут в политику). И то, что у нас почему-то продолжают называть коррупцией, власти в «демократических странах» давно поставили на официальный ход и называют лоббированием (раз со взятки платят налог, значит, это и не взятка вовсе). Это отмечено на случай, если вдруг кто-то полагает, что капиталистическое государство — это власть народа для народных же интересов. Но что же с ядерным оружием?

На данный момент существуют восемь государств, официально обладающих ядерным оружием. По количеству боеголовок у данных государств можно составить такой список:

• Российская Федерация (5889);
• Соединенные Штаты Америки (5244);
• Китайская Народная Республика (410);
• Французская Республика (290);
• Великобритания (225);
• Пакистан (170);
• Индия (164);
• Корейская Народная Демократическая Республика (30).

Но можно ли сказать, что боеголовки равно политическое влияние? Ведь мы уже выяснили, что мощь государства — в первую очередь сила экономики. И если смотреть по ВВП государств, то на первый взгляд картина кажется довольно простой. Опираясь на данные МВФ можно увидеть следующее. Доля КНР в мировой экономике — 18,44 %. США — 15,54 %, Индии — 7,26 %. ВВП России — 2,91 %. Великобритания и Франция имеют 2,27 % и 2,26 % соответственно. Пакистан производит 0,93 % мирового ВВП. КНДР же определили в ряд беднейших государств с исчезающей долей в мировом ВВП по ППС.

На первый взгляд, по доле государства в мировой экономике можно выделить двух лидеров — КНР и США. А значит, это также два главных конкурента в международной «политической» борьбе. Но равняется ли в капиталистическом мире ВВП государства его настоящей экономической мощи? Ведь средства производства, торговые и транспортные сети, агро- и медиахолдинги находятся в частной собственности и давно организованы в транснациональные корпорации (ТНК). В 2023 году Forbes выпустил рейтинг двух тысяч крупнейших компаний мира по 56 странам. Первенство по количеству ТНК в данном рейтинге занимает США с 611-ю компаниями, второе место за КНР с 346-ю компаниями. Среди крупнейших ТНК в топ 500 с 2019 года лидируют уже китайские компании, вырвавшись вперед с показателем 129 а Китае против 121 в США.

Как пример крупнейших конкурентов на мировом рынке, среди таких корпораций можно выделить China National Petroleum Corporation (крупнейшая нефтегазовая китайская компания, 4-е место в Fortune global 500) и Exxon Mobil Corporation (крупнейшая американская нефтегазовая компания, 12-е место в Fortune global 500). Производственные и добывающие мощности данных компаний выходят далеко за границы государств, где они зарегистрированы. Добыча нефти CNPC происходит также в Венесуэле, Казахстане, Туркменистане, Бразилии, Иране, Ираке, Австралии, Судане, Мозамбике и еще во многих африканских государствах. EMC же распространила свои мощности в Латинскую Америку (Гайана, Бразилия и Аргентина). В Европе это добыча в территориальных водах Норвегии и Великобритании, в Африке — Ангола, Чад, Мозамбик и Нигерия. Также мощности EMC — это химические и нефтеперерабатывающие производства с базированием не только в США, но и в Бельгии, Голландии, Великобритании и Саудовской Аравии.

Конкуренция крупнейших ТНК мира разворачивается отнюдь не только в сфере добычи ископаемых. Это и банковская сфера, где крупнейшие банки занимают верхние строчки чарта успешности. Это и China Construction Bank (3-е место в Fortune global 500 за 2019 год), и JP Morgan Chase (3-е место в Fortune global 500 за 2018 год, американский банк и финансовый конгломерат). Berkshire Hathaway (американская холдинговая компания, 7-е место в Fortune global 500 за 2022 год) и Agricultural Bank of China (третий крупнейший банк в мире, 4-е место в Fortune global 500 за 2019 год). Эти компании давно перестали быть только банковскими и финансовыми организациями. Инвестиции данных организаций проникают в экономики десятков государств мира и в самые разные сферы промышленности и услуг, от оборонных мощностей до фармакологии. К крупнейшим ТНК относятся также Huawei, Samsung и Apple, конкуренция которых во многом была предпосылкой торговых войн между США и Китаем с 2018 года.

Но главная особенность крупнейших ТНК мира — это слияние банковского и промышленного капитала. Причина для подобной эволюции заключается в потребности промышленности во все более стремительном росте, который может быть обеспечен только через кредитование. А банки, становясь крупными, с радостью выдают эти кредиты бизнесу. Причем все более монополизируясь, банк обретает возможность подминать промышленный капитал под себя, ведь без кредита любое производство проиграет в конкурентной борьбе. Так и получается, что некоторые банки подминают под себя более мелких промышленников, а крупный промышленный капитал сам создает свои банки для того, чтобы обеспечить себе конкурентное преимущество. Один из примеров подобных слияний — Bank of America. На 2018 год он обладал акциями других компаний на общую сумму 598,67 млрд долларов:

• Финансовые компании — 50,2 %;
• Технологические компании — 12,8 %;
• Промышленные компании — 6,9 %;
• Производители потребительских товаров (цикличных) — 6,88 %;
• Здравоохранение — 7 %;
• Производители потребительских товаров (нецикличных) — 4,4 %;
• Энергетика — 3,24 %.

Каждый крупный банк мира обладает активами в самых разных областях финансов и производства. Слияние же промышленного и финансового капитала как раз и порождает империализм, а впоследствии — конкуренцию и вооруженную борьбу между упомянутыми ТНК.

В борьбе за рынки сбыта и дешевую рабочую силу крупнейшие ТНК, являясь системными производствами в странах, давно способны руками государств получать конкурентные преимущества, что мы также наблюдаем. И в силу экономических причин крупный бизнес будет консолидироваться вокруг центров силы, втягивая в свою орбиту и государства. И войны между государствами будут закономерным итогом такой конкуренции. Так что подведем краткий итог: невозможно быть суверенным в мире, где экономика глобальна и уже больше ста лет назад связала между собой все государства мира. И противоречия, которые до поры выливались в войны лишь в странах периферии с эпизодическим участием главных империалистов, однажды могут вылиться в пламя, охватывающее всю планету — «независимых» и «суверенных» просто не окажется.

Что касается манипуляций о ядерном оружии как гаранта безопасности государства, то это сугубо идеалистическая риторика. Изобретатель пулеметов был убежден, что его детище остановит войны по причине колоссальной огневой мощи. Наличие ядерного оружия у СССР и КНР не помешало пограничным инцидентам у острова Даманский в 1969 году. Наличие ядерного оружия у Британии не препятствовало войне с Аргентиной за Мальвинские острова в 1982-м. И хоть история не терпит сослагательного наклонения, но вряд собственное ядерное оружие уберегло бы Украину от вторжения войск Российской Федерации в 2022 году при таких же вводных, какие мы имели вплоть до начала войны. А именно, вытеснение российского капитала из Украины западным. Стоит снова обозначить, почему нашей Украине невозможно было сохранить ядерное оружие:

• отсутствие производственной базы для поддержания ядерных боеголовок в исправном состоянии;
• тотальное сокращение расходов на армию вследствие падения производства, а значит и экономики, что вылилось в дефицит бюджета;
• международные обязательства по договорам СНВ-1 и ДНЯО.

Ядерное оружие — безусловно, серьезный аргумент с военной точки зрения. Но нам, марксистам, известно, что война — это продолжение политики, а политика является продолжением экономики. Ядерное оружие, как и любое другое, является эффективным лишь в том государстве, которое экономически может поддерживать и воспроизводить мощь своих вооруженных сил. И экономически слабое государство попросту неспособно ни вести полноценную войну, ни поддерживать вооруженные силы на достаточном уровне без помощи «старшего брата», имеющего интерес к данной стране. Но в нынешнее время ядерное оружие — это пламя, которое может сжечь всех спорщиков на нашей планете, не оставив победителей. И шантаж ядерным оружием — самое неприемлемое, что может делать интересант в сходящем с ума мире, где возможность сжечь всю жизнь на земле является аргументом в торговых раздорах главных империалистов.

Независимость в империалистическом мире может быть только в одном случае: если государство находится на вершине пищевой цепочки, диктуя свою волю и вытягивая ресурсы из стран победнее. Но эта ниша уже давно занята. Да и свобода в империалистическом государстве — удовольствие не для каждого. Ведь не могут быть равны и свободны граждане в государстве, где меньшинство обладает большей частью ресурсов и возможностями, недоступными большинству трудящихся. И государство, которое угнетает другие государства экономическим и военным путем, не может внутри своих границ дать свободу и равноправие всем гражданам. Второй вариант — социалистический строй, первый этап построения коммунистического общества. При этом важно понимать, что социализм не может мирно сосуществовать с капитализмом. Социализм — это также момент самой острой классовой борьбы. Он остается первой стадией коммунизма, только пока активно сражается в классовой борьбе за новое общество. Общество, где не будет эксплуатации одного человека другим, и где все хозяйство и производство планеты будет находиться в руках рабочих, и где конкуренция исчезнет как явление. Ведь невозможна конкуренция в обществе, где все трудятся на благо всего человечества.

Капитализм, как средство организации экономики, когда-то был прогрессивным, когда-то он смог освободить от оков феодального рабства трудящихся Земли. Но сейчас это глубоко регрессивный способ производства. Количество голодающих в мире постоянно увеличивается, и при этом количество уничтожаемой пищи позволило бы накормить в разы больше голодающих. Но производителям пищи в развивающихся странах выгоднее вывезти и продать продукты питания в развитые страны, чем реализовать на местных рынках, дабы прокормить собственное население. Для граждан Украины это вряд ли является новостью. Имущественное неравенство жителей планеты продолжает рост. Перепроизводство в мире приводит к тому, что уже готовая к употреблению продукция попросту уничтожается, сжигая человеческий труд, ресурсы и бессмысленно уничтожая экологию планеты. Крупнейшие капиталистические центры, начав торговые войны еще в 2018 году, вполне в силах развязать уже полноценную войну за рынки сбыта и дешевую рабочую силу. И воевать два главных империалиста будут опять же руками рабочих, ослепленных националистической пропагандой, спускаемой буржуазией на население капиталистических государств. Наша цель — мир без войн, без националистических государств, без олигархов и эксплуататоров, живущих чужим трудом.

Наша цель — мир, где украинский, русский, пакистанский и любой другой рабочий смогут жить рядом, не конфликтуя, ведь корень конфликтов в общем хозяйстве будет уничтожен. И на пороге новой, самой ужасающей мировой бойни наш лозунг — никакой войны, кроме классовой! Наш враг не русский или трудящийся любой другой национальности, а русский и украинский олигарх, буржуа любой страны мира. Ведь защищая свои интересы они будут отравлять сознание трудящихся националистической пропагандой и бросят их в бой против таких же обманутых рабочих по другую сторону границы.